Сергей Жигунов

Сегодня юбилей Роберта Рождественского

Роберт Рождественский. Монолог женщины

Вот ведь как... явилась первой! Надо было опоздать,
Где-нибудь в сторонке встать...
Что поделать - сдали нервы...
Шла, как будто на экзамен, с пятницы считала дни...
Как же: встреча под часами...
Под часами... вот они...
А его на месте нет! (Как некстати нервы сдали!)
Ну, еще бы, на свиданье, не была я столько лет!
Даже страшно подсчитать....

Что ж я: рада иль не рада? Там увидим...
Только надо, надо было опоздать....
Дура! Сделала прическу, влезла в новое пальто,
Торопилась, как девчонка! Прибежала! Дальше что?

Современная женщина, современная женщина!
Суетою замотана, но, как прежде божественна!
Пусть немного усталая, но, как прежде, прекрасная!
До конца непонятная, никому не подвластная!

Современная женщина, современная женщина!
То грустна и задумчива, то светла и торжественна!
Доказать ее слабости, побороть ее в дерзости,
Зря мужчины стараются, понапрасну надеются!

Не бахвалится силою, но на ней, тем не менее,
И заботы служебные, и заботы семейные!
Все на свете познавшая, все невзгоды прошедшая,
Остается загадкою современная Женщина!

Ромео моего пока что незаметно...
Что ж, подождем его, я очень современна!
Порой берет тоска: ведь нужно быть, к примеру,
Кокетливой (слегка!) и неприступной (в меру!).

Все успеваешь ты: казаться беззаботной
И покупать цветы себе, идя с работы.
Самой себе стирать, себе готовить ужин.
Квартиру убирать с усердием ненужным...

Подруге позвонить - замужней и счастливой
И очень мудрой слыть, быть очень терпеливой.
Выслушивать слова и повторять, не споря:
Конечно, ты права! Мужья - сплошное горе...

И трубку положить, спокойно и устало
И, зубы стиснув, жить, во что бы то ни стало!
И маяться одной, забытой, как растенье,
И ждать очередной проклятый день рожденья...

И в зеркало смотреть и все морщины видеть.
И вновь себя жалеть. А чаще - ненавидеть!
Нести свою печаль, играть с судьбою в прятки.
И плакать по ночам. А утром быть в порядке!

Являться в институт и злиться без причины...
Ну вот они идут по улице - мужчины!
Красавцы на подбор, с достоинством спесивым
Самодовольный пол, считающийся сильным!

Как равнодушны вы и как же вы противны!
Изнеженные львы, потасканные тигры!
Глядящие людьми, стареющие телом....
Ну где он, черт возьми?! И в самом деле, где он?

...Скорая помощь по городу, словно по полю!
Голос вселенской беды, будто флаг, вознеси...
(Господи, может быть, что-то случилось с тобою?!)
Улица вся обернулась и замерла вся.

Воплем тугим переполнены сердце и память.
Он оглашает: Успеть бы! Успеть бы! Успеть!..
Вновь с телефонного диска срывается палец!
Скорая помощь пронзает застывший проспект...
Мир озирается. Просит любовь о спасенье.

И до сих пор неподвластны толпе докторов-
Рушатся самые прочные дружбы и семьи.
А у певицы горлом не песня, а кровь!
Голос несчастья над городом мечется снова...

Странно, что в эти минуты, всему вопреки,
Веришь в извечную помощь тихого слова.
В скорую помощь протянутой доброй руки....

...Ну приди же, любимый, приди, одинокой мне быть запрети.
Приходи, прошу, приходи. За собою меня поведи...
Стрелки глупые торопя, не придумывая ничего,
Я уже простила тебя, повелителя своего.

Все обычно в моей мечте, я желаю - совсем не вдруг-
Быть распятою на кресте осторожных и сильных рук!
Что бы стало нам горячо, а потом еще горячей!..
И уткнуться в твое плечо. И проснуться на этом плече...

Вот видишь, тебя и любимым назвать я успела!
Не надо бы - сразу... Ведь лучше - когда постепенно.
Ведь лучше - потом, лучше после ...
Любимый, послушай, ведь лучше...
Но где я найду это самое лучше?!

О, если бы знал ты, любимый, как страшно и дико
Давать о себе объявленья в газету:
Блондинка, вполне симпатичная, добрая, среднего роста...
Ее интересы: домашний уют и природа.
Имеет профессию, ищет надежного друга...
О, если бы знал ты, как все это пошло и - трудно...

Порой, в темноте, рассуждаю я очень спокойно:
Пройдет одиночество это, наступит другое,
Наступит пора и закружатся листья из меди.
В окошко мое постучит одиночество смерти....

Нет, я не пугаюсь. Я знаю, что время жестоко.
Я все понимаю. И все принимаю.
Но только тому одиночеству я не желаю сдаваться!
Хочу быть любимой! Живою хочу оставаться!
Смеюсь над другими и радуюсь дням и рассветам!
И - делаю глупости! И не жалею об этом!
Дышу и надеюсь... О, господи, как это больно!..

Вот видишь, любимый: я вот она - вся пред тобою!..
Слова мне скажи! Ну, пожалуйста, нет больше мочи!..
Чтоб только не молча! Слова говори мне, слова говори мне - любые!
Какие захочешь, чтоб только не молча, любимый!
Слова говори мне. Без этого радость - не в радость...
Скажи, что со мной хорошо. И что я тебе нравлюсь.
Скажи, что ты любишь меня! Притворись на мгновенье!
Соври, что меня не забудешь. Соври, я поверю.

...А может просто плюнуть и уйти, и пусть его терзают угрызенья!
(Ну-ну, шути, родимая, шути! Нашла ты славный повод для веселья...)
Останусь, чтобы волю испытать!..
Еще немного подождем. Помедлим...
Ведь женщины давно привыкли ждать, чего-чего, а это мы умеем...

...Птицы спрятаться догадаются... Одинокими не рождаются.
Ими после становятся....
Ветры зимние вдаль уносятся и назад возвращаются.
Почему, зачем, одиночество, ты со мной не прощаешься?
Пусть мне холодно и невесело, - все стерплю, что положено...
Одиночество - ты профессия до безумия сложная!
Ночь пустынная. Слезы затемно. Тишина безответная.....
Одиночество - наказание. А за что - я не ведаю...
Ночь окончится. Боль останется. День сначала закружится...
Одинокими не рождаются. Одиночеству учатся.

...Ну, приди же, любимый! Приди! Одинокой мне быть запрети !
За собою меня поведи... Приходи, прошу, приходи!
Задохнувшись, к себе прижми и на счастье и на беду...
Если хочешь, замуж возьми. А не хочешь - и так пойду...
...Слово-то какое замуж - сладкий дым....
Лишь бы он пришел, а там уж - поглядим....
Пусть негусто в смысле денег у него-
Приголубим, приоденем, - ничего!..
Лишь бы дом мой, дом постылый не был пуст...
Пусть придет - большой и сильный, - курит пусть!
Спорит, ежели охота! Пусть храпит!..
Так спокойно, если кто-то рядом спит...
Хорошо бы, пил не очень... И любил, хоть немножечко!..
А впрочем, лишь бы был...
Без него сейчас мне точно нет житья!..
Да зачем я так?! Да что же, что же я?!

Черт с тобой! Не приходи!.. Вспоминать - и то противно...
Сгинь! Исчезни! Пропади! Я-то нюни распустила!..
Не желаю подбирать со стола чужие крохи!
Если вновь захочешь врать, ври уже другой дурехе!..
Ишь, нашелся эталон! Я в гробу таких видала!
Тоже мне - Ален Делон поселкового масштаба!
Бабник! Только и всего! Трус! Теперь я точно знаю...
Он решил, что на него я свободу променяю?!
Думал - дама влюблена!.. Что? Не вышло? Ешьте сами!
Вашей милости цена - три копейки на базаре!
Я везде таких найду! Десять штук на каждый вечер!
Не звони - не подойду! А напишешь - не отвечу!

Как без тебя? Как? Был ты синицей в руках.
Что без тебя я? Словно земля ничья. Стонет моя боль.
Я бы пошла за тобой! Шла бы, закрыв глаза, тихая, как слеза...
Мне без тебя как? Птицей стать в облаках?
Реять в ночной темноте? Крылья уже не те...
Злую печаль пью. Злюсь на судьбу свою. Вижу ее свет...
Есть там или нет? Мечется мой крик! Он для других скрыт.
Боль отдается в висках: как без тебя? Как?

...Стану верной женою. Не пройди стороною,-
Буду верной женою. Над судьбой и над домом
Стану солнышком добрым, над судьбой и над домом.
Хочешь, буду сестрою. От несчастий прикрою,
Хочешь, буду сестрою... Скажешь, буду рабыней,
Если только любимой, то могу и рабыней...

...Кто может чуду приказать: Свершись!..-
От собственного крика холодея?..
Мне кажется, я жду почти с рожденья.
Я буду ждать до самого конца!
Я буду ждать за смертью и за далью!
Во мне стучат сестер моих сердца!
Сестер по жизни и по ожиданью.

...В этот час миллионы моих незнакомых сестер,
Ничего не сказав, никому и ни в чем не покаясь,
Ожидают мгновенья взойти на высокий костер,
На костер настоящей любви, и сгореть, улыбаясь!
В этот час мои сестры на гребне такой высоты,
Простирая в бессмертье зовущие нежные руки,
Ждут любимых своих под часами вселенской мечты
Под часами судьбы, под часами надежды и муки...
В этом взрывчатом мире забытой уже тишины,
Где над всеми бессонное время летит безучастно,
Не придется вам пусть никогда ждать любимых с войны!
Не придется вам пусть никогда ждать любимых напрасно!

Рядом с бронзой царей, разжиревших на лжи и крови,
Рядом с бронзой героев, рискнувших собой в одночасье,
Должен высится памятник Женщине, ждущей любви!
Светлый памятник Женщине, ждущей обычного счастья...
Вновь приходит зима в круговерти метелей и стуж
Вновь для звезд и снежинок распахнуто небо ночное...
Все равно я дождусь! Обязательно счастья дождусь!
И хочу, чтобы вы в это верили вместе со мною!
...Ну, приди же, любимый! Приди!..

СКАЗКА С НЕСКАЗОЧНЫМ КОНЦОМ

Страна была до того малюсенькой,
что, когда проводился военный парад,
армия
маршировала на месте
от начала парада
и до конца.
Ибо, если подать другую команду, --
не "на месте шагом",
а "шагом вперед...", --
очень просто могла бы начаться война.
Первый шаг
был бы шагом через границу.

Страна была до того малюсенькой,
что, когда чихал знаменитый булочник
(знаменитый тем,
что он был единственным
булочником
в этой стране), --
так вот, когда он чихал троекратно,
булочники из соседних стран
говорили вежливо:
"Будьте здоровы!.."
И ладонью
стирали брызги со щек.

Страна была до того малюсенькой,
что весь ее общественный транспорт
состоял из автобуса без мотора.
Этот самый автобус --
денно и нощно,
сверкая никелем, лаком и хромом,
опершись на прочный гранитный фундамент
перегораживал
Главную улицу.
И тот,
кто хотел проехать в автобусе,
входил, как положено,
с задней площадки,
брал билеты,
садился в удобное кресло
и,
посидев в нем минут пятнадцать, --
вставал
и вместе с толпой пассажиров
выходил с передней площадки --
довольный --
уже на другом конце государства.

Страна была до того малюсенькой,
что, когда проводились соревнования
по легкой атлетике,
все спортсмены
соревновались
(как сговорившись!)
в одном лишь виде:
прыжках в высоту.
Другие виды не развивались.
Ибо даже дистанция стометровки
пересекалась почти посредине
чертой
Государственнейшей границы,
На этой черте
с обеих сторон
стояли будочки полицейских.
И спортсмен,
добежав до знакомой черты,
останавливался,
предъявлял свой паспорт.
Брал визу на выезд.
Визу на въезд.
А потом он мучительно препирался
с полицейским соседнего государства,
который требовал прежде всего
список
участников соревнований --
(вдруг ты -- хиппи, а не спортсмен!).
Потом этот список переводили
на звучный язык соседней страны,
снимали у всех отпечатки пальцев
и --
предлагали следовать дальше.
Так и заканчивалась стометровка.
Иногда --
представьте! --
с новым рекордом.

Страна была до того малюсенькой,
что жители этой скромной державы
разводили только домашнюю птицу
и не очень крупный рогатый скот
(так возвышенно
я называю
баранов).
Что касается более крупных зверей,
то единственная в государстве корова
перед тем, как подохнуть,
успела сожрать
всю траву
на единственной здешней лужайке,
всю листву
на обоих деревьях страны,
все цветы без остатка
(подумать страшно!)
на единственной клумбе
у дома Премьера.
Это было еще в позапрошлом году.
До сих пор весь народ говорит с содроганьем
о мычании
этой голодной коровы.

Страна была до того малюсенькой,
что, когда семья садилась за стол,
и суп
оказывался недосоленным,
глава семьи звонил в Министерство
Иностранных Дел и Внешней Торговли.
Ибо угол стола,
где стояла солонка,
был уже совершенно чужой территорией
со своей конституцией и сводом законов
(достаточно строгих, кстати сказать).
И об этом все в государстве знали.
Потому что однажды хозяин семьи
(не этой,
а той, что живет по соседству),
руку свою протянул за солонкой,
и рука была
арестована
тут же!
Ее посадили на хлеб и воду,
а после организовали процесс --
шумный,
торжественный,
принципиальный --
с продажей дешевых входных билетов,
с присутствием очень влиятельных лиц.
Правую руку главы семьи
приговорили,
во-первых -- к штрафу,
во-вторых
(условно) --
к году тюрьмы...
В результате
несчастный глава семейства
оказался в двусмысленном положенье:
целый год он после --
одною левой --
отрабатывал штраф
и кормил семью.

Страна была до того малюсенькой,
что ее музыканты
с далеких пор.
играли только на флейтах и скрипках,
лишь на самых маленьких скрипках и флейтах!
Больше они ни на чем не играли.
А рояль они видели только в кино
да еще --
в иллюстрированных журналах,
Потому что загадочный айсберг рояля,
несмотря на значительные старанья,
не влезал
в территорию
этой страны.
Нет, вернее, сам-то рояль помещался,
но тогда
исполнителю
не было места.
(А играть на рояле из-за границы --
согласитесь --
не очень-то патриотично!)
Страна была невероятно крохотной.
Соседи
эту страну уважали.
Никто не хотел на нее нападать.
И все же
один отставной генерал
(уроженец страны
и большой патриот)
несколько раз выступал в Сенате,
несколько раз давал интервью
корреспондентам, центральных газет,
посылал посланья Главе государства,
в которых
решительно и однозначно
ругал
профсоюзы и коммунистов,
просил увеличить военный бюджет,
восхвалял свою армию.
И для армии
требовал
атомного
оружия!