Сергей Жигунов

«КАКОЙ ПИАР?! У НАС С НАСТЕЙ ВСЕ БЫЛО ОЧЕНЬ СЕРЬЕЗНО, ПО-ВЗРОСЛОМУ, ПО-ШЕКСПИРОВСКИ!»
«НАШИ 0ТН0ШЕНИЯ С НАСТЕЙ СКЛАДЫВАЛИСЬ СЛОЖНО. Я ДОЛГО К НЕЙ ПРИВЫКАЛ И ОЧЕНЬ НЕЛЕГКО PACCTАВАЛСЯ С СУПРУГОЙ»
«Я БЫ НЕ ХОТЕЛ ОШИБИТЬСЯ, ПРАВА НА ОШИБКУ У МЕНЯ УЖЕ НЕ ОСТАЛОСЬ»

«Hello», № 43(240), октябрь 28, 2008
СЕРГЕИ ЖИГУНОВ
Он сыграл в популярном ситкоме влюбленного продюсера и вскоре в точности повторил сценарий, но уже за кадром - влюбился в партнершу по сериалу Анастасию Заворотнюк. Вот только у продюсера Шаталина роман оказался более счастливым, чем у продюсера Жигунова.

Все фотографии к статье можно смотреть здесь

Уже несколько лет имя успешного продюсера, актера Сергея Жигунова для большинства неизменно ассоциируется с именем актрисы и телеведущей Анастасии Заворотнюк. За развитием их бурного романа следила вся страна, ждали свадьбы. Однако развязка оказалась стремительной и абсолютно непредсказуемой для посторонних — Анастасия вдруг начала встречаться с фигуристом Петром Чернышевым и в сентябре вышла за него замуж. А Жигунов... Жигунов полгода категорически не общался с прессой, о нем не было известно ничего, кроме того, что во время тренировки на проекте «Ледниковый период» он сломал ногу и сошел с дистанции.

Правда, о том, что же произошло между продюсером и актрисой, почему они расстались и как, писалось много, но в основном это были вольные сочинения на тему. Чтобы прекратить поток домыслов, Жигунов решил нарушить обет молчания и дать откровенное интервью HELLO!

Встречу Жигунов назначил в дорогом ресторане, приехал заранее. Приветствуя, поднялся, несмотря на костыль, и предложил называть себя не Сергей Викторович, а просто Сергей. Вопреки ожиданиям он не выглядел печальным и подавленным. Во время разговора держался непринужденно, даже говоря об очень личных вещах. На все вопросы отвечал с подкупающей искренностью, пояснив: «Если я соглашаюсь на разговор, то обо всем рассказываю честно». Два часа пролетели незаметно, и после общения осталось стойкое ощущение: все, что ни делается — все к лучшему.

— Сергей, как вы себя чувствуете?
— На фоне экономического кризиса? Ну, я думаю, мои дела значительно лучше, нежели на ипотечном рынке США. (Смеется.) А по поводу травмы — еще лечусь, к сожалению. Во время тренировки на шоу «Ледниковый период» я упал на большой скорости, и конек, воткнувшись в лед, резко повернул мне ногу. Сначала думали, что надрыв связки, и лечили от этого. Я очень переживал, что Ира Лобачева останется без партнера, и вот-вот собирался снова кататься. Но... оказалось, что у меня винтовой перелом, началось смещение кости, запахло большими проблемами. И уже почти два месяца жизнь моя выглядит непривычно — я очень подвижный человек, и мне крайне тяжело с этими штуками. (Показывает на костыли.) Возит меня водитель — я не умею водить машину, но все равно какие-то встречи, какие-то бесконечные лестницы... Невозможно! А папарацци?! Иду домой — они у подъезда ловят с камерами, а я даже убежать не могу. (Смеется.)

—И кто вас сейчас жалеет?
— Люди на улицах. Вот сейчас выходил из машины, и каждый прохожий желал мне скорейшего выздоровления. Еще Авербух жалеет — звонит все время. К счастью, моя болезнь не особо мешает творчеству. Идей новых много, я придумываю проекты, которыми хотел бы заниматься летом следующего года, веду переговоры по поводу продолжения «Гардемаринов», по двум картинам уже идет подготовительный период. Одна — печальный боевик с рабочим названием «Никаких проблем», из другой — «Однажды в Ростове» — может получиться мощная 24-серийная сага.

— Но может и не получиться. Как вы относитесь к творческим неудачам?
— Как к неизбежной составляющей нашей работы. Потому что не бывает, чтобы постоянно удачи, удачи. Обязательно должны быть и неудачи тоже. Иначе подозрительно.

—А что, по-вашему, обиднее: неудачи в работе или в личной жизни?
— И то и другое — очень обидно. Но неудачи в моей личной жизни случаются нечасто. Для меня это совсем нестандартная ситуация. И потом смотря, что считать неудачей... (Улыбается.)

— После расставания с Анастасией Заворотнюк вы так долго не давали интервью. Все думали, что вы зализываете раны...
— Мы с Настей совместно обсуждали, что делать с прессой, которая начнет рвать на части. Настя попросила меня помолчать месяц, я молчал полгода, а она активно рассказывала о своей новой жизни. В конечном итоге мы достойно вышли из ситуации, не обвинив вдруг друга ни в чем. Хотя могли сорваться и начать. Ведь мы были очень близки и знали друг про друга много такого, чего не надо знать посторонним людям. Конечно, опасность, что мы начнем этим делиться, была. Но мы удержались.

— Это финал. А как все начиналось? Со стороны история ваших отношений с Анастасией выглядит довольно типично: мужчина слегка за сорок вдруг решает продлить молодость и начать жизнь заново. Так сказать, издержки кризиса среднего возраста...
— Хорошо, я расскажу. В то время, уже года как полтора-два, у меня были проблемы в браке, скорее всего, они и стали причиной всему. Проблемы с женой, с которой я прекрасно жил до этого два десятка лет, и меня абсолютно все устраивало. Но вдруг в семье возникла какая-то усталость, и мне показалось, что дальше я так жить не хочу. То есть еще до истории с Настей было понятно, что с женой мы стоим на грани развода, наши отношения исчерпаны. Вера как-то вдруг слишком увлеклась работой, перестала заниматься домом, у нее неожиданно сменились приоритеты, и я начал чувствовать недостаток внимания. А это крайне болезненно для мужчины, который зарабатывает деньги, ощущает себя самодостаточным и значимым, который известен и привык всегда быть в центре внимания. И вот когда ты везде в центре внимания, только не дома, потому что дома какое-то безразличие — поел — не поел, не важно, получил орден (президент Путин наградил Жигунова орденом Дружбы в 2005 г. — Ред.) — можно и не отмечать, премьера — ну и что... Это очень обидно. Все у нас стало обыденно, а мы с женой стали каждый сам по себе, и я понял, что не могу с этим справиться. А через несколько месяцев началась история с Настей, потому что она как раз была очень внимательна, и я начал получать то, чего у меня уже не было в семье. Думаю, что, если не было бы Насти, был бы кто-то другой.

— Наверное, трудно было сделать такой шаг, ведь вы всегда считались образцовым, семьянином, о вас никогда не ходило ни слухов, ни сплетен.
— Просто раньше не было желтой прессы. Я бурно жил свою жизнь, у меня случались истории с женщинами — с необычайно красивыми, талантливыми и известными. Я не горжусь, но, как мужчина, в этом смысле очень счастлив. Наверное, по отношению к моей бывшей супруге не хорошо говорить об этом, но это правда. Думаю, что иногда она догадывалась о чем-то, иногда нет. Я увлекался, влюблялся, это длилось дольше или меньше, но каждый раз, понимая, что свою жену я люблю больше, я возвращался к ней. Вот и на этот раз все могло быть по-другому, поведи себя жена чуть иначе...

— Можно ли сказать, что любовь к Анастасии сломала вам жизнь?
— Да нет! Почему?! Любовь — это прекрасно, это большие, яркие эмоции! Страсть меняет тебя. И ты как будто просыпаешься, оживаешь, тебе хорошо. Если бы только не было желтой прессы. Она так отравляет жизнь!

— Вы с Анастасией Заворотнюк столько пережили, чтобы быть вместе, добились развода, и вдруг ваш., казалось бы, идеальный союз, распался. Что же произошло?
— ( Пауза.) Наши отношения с Настей складывались сложно. Я долго к ней привыкал. ( Пауза.) И я очень нелегко расставался с супругой. Настя в этот момент была абсолютно готова создать новую семью, а я — не совсем. Довольно скоро, после того как мы сошлись, я ее сильно обидел: вернулся к жене, решив, что продолжения с Настей не будет. Настя очень тяжело это переживала, очень! А дома я понял, насколько мне трудно без Насти, и опять ушел к ней. Но между нами возникла трещина, которая потом еще углублялась, не буду вдаваться в подробности. И пути назад уже не было — мы столько дров наломали! Были разрушены наши семьи, наши дети ощущали себя нестабильно, про нас пачками выходили ужасные статьи, принося боль близким нам людям. Как человек ответственный и привыкший мыслить стратегически, я не мог позволить, чтобы все это оказалось зря. Я начал целенаправленно двигаться к логическому завершению — браку, семье, но... постепенно двигаться. А Настя с этим не справилась. Она вообще такой человек, который хочет всего и сразу. У нас с ней, к сожалению, не совпали ритмы. Поэтому она начала искать какую-то альтернативу, ведь ей надо было строить жизнь — это естественно, и я ее понимаю.

— Ваше мужское самолюбие было оскорблено?
— Честно? Сейчас уже нет, а поначалу — конечно. Но еще больше у меня было удивления. Настя долго не решалась сказать мне правду о появлении в ее жизни другого человека, а я не мог понять, что происходит. Наша история вообще очень неровно складывалась и неровно закончилась, она вся изначально была неправильная, с такими рваными краями, что сложить их никак не удавалось. Но в любом случае это было эмоционально, это было сильно! Нас много обвиняли в том, что наши отношения — всего лишь пиар. Какой пиар, все было очень серьезно, по-взрослому, по-шекспировски!

— После расставания с Анастасией вы переживали депрессию?
— Депрессии не было, был период перенацеливания, переосмысления. Потому что нас связывали не только личные отношения, но и большое количество производственных. Как продюсер, организатор производства, человек дела, я и Настину и свою жизнь выстроил на годы вперед. И вдруг оказалось, что все надо уничтожить или перенаправить, спасти или потерять. Я даже растерялся от того, что теперь должен все разъединить, да еще объяснять разным людям, почему я это делаю. Но, несмотря на это, я еще долго занимался какими-то делами Насти, в частности, вопросами налогов, хотя в газетах писали, что Настя отказалась от меня как от неэффективного агента. А я в это время ездил к Антону Златопольскому и заключал на канале «Россия» ее контракт на ведение шоу «Танцы на льду», так же как и другие аналогичные договоры. Настя просила, я помогал и сейчас помогу, если понадобится.

— На съемочной площадке новой «Няни» вы были вынуждены работать вместе. Как складывались ваши партнерские отношения?
— Сначала мы работали совершенно нормально, потому что никаких проблем у нас не было. Потом мы скрывали, что я переехал от Насти, хотя тогда мы еще не расставались. Сидели в одной гримерке, Настя кормила меня обедами. Это продолжалось, пока папарацци не поймали ее с будущим мужем. Пришлось выходить из тени. Но даже после этого наша работа никак не пострадала — производственных конфликтов не было. Правда, порой было тяжело играть. Ведь по сюжету мы были мужем и женой, все 40 серий героиня Насти хотела ребенка, снимались постельные сцены. На фоне произошедшего между нами признание «я тебя люблю» выводило все на такую грань садомазохизма, что даже съемочной группе смотреть на это, по-моему, было неловко. И отказаться от сериала было невозможно — бешеные санкции. К тому же Настя в этом смысле была настроена значительно жестче, чем я. Она сказала: «Это наша работа, и мы должны ее делать». Не знаю, как это будет выглядеть на экране...

— В середине сентября Анастасия Заворотнюк и фигурист Петр Чернышев расписались. Вы были на свадьбе?
— (Улыбается.) Ну, это перебор. Все-таки наши отношения закончились так недавно. Мы и расстались-то окончательно всего за пару недель до этой свадьбы. Настя бы не решилась меня пригласить. А я бы не решился прийти. И потом есть еще ее молодой муж, которому бы точно не понравилось мое появление. Но я поздравил Настю. Звонить не стал, а послал эсэмэску.

— А как дела на личном, фронте у вас?
— Врать не буду, у меня нет какого-то романа, который бы разрывал меня на части. Но с личной жизнью у меня все нормально.

— Говорят, вы сейчас поглощены ремонтом новой квартиры, которую купили за 2,5 млн долларов?
— Да, эта квартира прямо напротив «мосфильмовской» проходной. Она очень хорошая, большая — мне в такой давно хотелось жить. Но моя бывшая жена, скромная женщина, говорила: «Да ладно, у нас и так нормальная квартира». (Смеется.)

— После развода вы оставили все имущество семье?
— Нет, не оставил, а честно разделил его поровну. Две квартиры, которые были в Москве, отошли Вере. У меня остались дачи в Абрамцеве и Гурзуфе, а ей я купил другую. Также поделили какое-то количество автотранспорта. В общем, все это обошлось мне... (Задумывается и улыбается.)

— А вы видитесь с семьей?
— Да, конечно. Почему я должен не видеться с семьей? Это неправильно.

— Писали, что вас совершенно не поняли дочери...
— Это не так. Примерно через месяц после моего ухода из дома мы обедали в ресторане: кроме нас с Настей были ее дети — Аня, Миша и моя младшая дочь Маша — сейчас она уже учится на 2-м курсе, недавно перешла с философского факультета МГУ на искусствоведческий во ВГИК. Все чудно поладили, Миша сразу влюбился в Машу. В мой день рождения, 2 января, который мы отмечали на даче, Маша весь день просидела с Настей за одним столом. Приезжала она к нам и в московскую квартиру, как старшая настраивала Ане какие-то айподы. Захожу — они в нашей спальне сидят на кровати, тусуются. Это было всего один раз, но все-таки... Настя всегда хотела, чтобы Маша к нам приходила, но дочь поначалу не могла понять: обидится ли Вера, если она пойдет...

— А не было мысли сейчас все вернуть обратно, воссоединиться с семьей?
— Всего обратно вернуть нельзя. И еще раз повторю: меня не устраивала та жизнь, которой я жил. Сейчас, общаясь с Верой, мы не говорим о том, что между нами произошло, но у меня такое ощущение, будто она поняла что-то... Тем более у нас растет Маша, еще есть Настя — старшая Верина дочь. Большая половина жизни рядом. Может быть, все произошедшее — моя история с Верой, а не моя история с Настей?.. И кто знает, как все будет дальше? Я же всегда возвращался к своей жене. (Улыбается.)

— Вы задумываетесь о будущем?
— Конечно. И у меня есть несколько вариантов дальнейшего развития событий в моей личной жизни. Только я пока не выбрал, потому что никак не могу понять: вот запас моего физического здоровья, запас лет жизни — сколь он велик? Я бы не хотел ошибиться, потому что права на ошибку у меня уже не осталось.

Текст: Мария Сперанская
Фото: Роман Кадария
Стиль: Арина Ломтева
Make-up: Ирина Булычева
Ассистент стилиста: Алеся Матящук
_{Сообщение отредактировано. Модератор.}